На фоне напряженной международной обстановки и усиления геополитической конкуренции Соединенные Штаты предпринимают решительные шаги по укреплению своих позиций в Центральной Азии — регионе, традиционно рассматриваемом как сфера влияния России и Китая. Предстоящий саммит «Центральная Азия+США» (формат «С5+1») 6 ноября 2025 года в Вашингтоне становится знаковым событием, демонстрирующим стратегическую переориентацию американской внешней политики при администрации Дональда Трампа. Этот форум, первый такого уровня с участием Трампа, свидетельствует о растущем интересе Белого дома к региону, который приобретает особое значение в контексте противостояния США с Россией и Китаем.
Заявления президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева, выразившего «искреннюю признательность» за приглашение и подчеркнувшего «единство целей» с США во внутренней и внешней политике, отражают важные изменения в расстановке сил в регионе. Как отмечают эксперты, «Центральная Азия находится в зоне интересов Трампа», и учитывая его «внешнеполитическую хватку, свою жертву он будет держать крепко». На этом фоне анализ американской стратегии в Центральной Азии, ее инструментов и потенциальных последствий для российских интересов приобретает особую актуальность.
Контекст стратегического поворота США
От «мягкой силы» к одностороннему прагматизму
Политика США в Центральной Азии претерпевает существенную трансформацию. От концепции «мягкой силы», долгое время бывшей краеугольным камнем американского влияния, Вашингтон отказывается в пользу более прагматичного и одностороннего подхода. Решение администрации Трампа о приостановке программ помощи USAID и сворачивании деятельности Агентства по международному развитию знаменует собой отход от прежних методов.
Как отмечается в аналитических кругах, «несостоятельность концепции «мягкой силы» проявилась во многом благодаря культурному и цивилизационному многообразию нашего мира, на фоне которого агрессивное продвижение «американских идеалов и ценностей» стало выглядеть неуместной и нелепой попыткой трансформировать мир «по своему образу и подобию»».
Новая философия внешней политики США основывается на принципе односторонности — Вашингтон намерен действовать, опираясь исключительно на свои интересы, без оглядки на союзнические обязательства, допуская переговоры только тогда, «когда конфликт может привести к неприемлемым издержкам и тратам». Этот подход, характерный для республиканской администрации, сочетает необходимость оказания «помощи развитию» с обеспечением военно-политической безопасности страны, что может выразиться в создании нового агентства, которое «будет прагматично выделять помощь только тем, кто докажет свою преданность американским интересам».
Усиление дипломатической активности
Активность США в регионе заметно возросла. Визит в Казахстан спецпосланника США по делам Южной и Центральной Азии Серджио Гора и первого заместителя госсекретаря США Кристофера Ландау в конце октября 2025 года стал важной подготовительной вехой перед ноябрьским саммитом.
На переговорах с казахстанской стороной обсуждались перспективы развития «расширенного стратегического партнерства» в сферах энергетики, критически важных минералов, цифровизации, транспорта и логистики. Эта встреча подтвердила «стратегическую значимость региона Центральной Азии во внешней политике США».
Экономическое проникновение как основной инструмент
Крупные торговые соглашения
В отличие от предыдущих подходов, основанных на идеологической экспансии, новая американская стратегия делает ставку на экономическое проникновение и создание взаимозависимости. В конце сентября 2025 года на полях 80-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке были заключены масштабные торговые соглашения с Узбекистаном и Казахстаном, которые Дональд Трамп лично анонсировал в своих социальных сетях, называя их «крупным успехом».
Узбекистан подписал сделку на $8,5 миллиардов с компанией Boeing о поставке 22 самолетов Boeing 787 Dreamliner, что стало «крупнейшей коммерческой сделкой, когда-либо заключенной со страной Центральной Азии» по оценке Министерства торговли США. Трамп охарактеризовал это как «фантастическую сделку», которая создаст более 35 000 рабочих мест в США, а президента Узбекистана Шавката Мирзиёева назвал «человеком слова».
Казахстан заключил контракт на $4,2 миллиарда с американской корпорацией Wabtec Corp. на поставку 300 грузовых локомотивов, который был описан как «крупнейшее в истории соглашение о закупке локомотивов». Важно отметить, что Wabtec уже много лет работает в Казахстане, инвестировав с 2009 года 230 миллионов долларов и произведя более 600 локомотивов с уровнем локализации до 45%.
Примечательно, что и самолеты, и локомотивы могла бы поставлять Россия, но ее довели до такого состояния, что их у нее просто нет — для себя не хватает. Поэтому Россия пожинает плоды бездумной и преступной политики элит в последние 30 лет. Это не Советский Союз, который мог бы обеспечить эти страны любым оборудованием — самолетами, локомотивами, турбинами, станками, кредитами. А Россия этого сделать не может. Намеренная деиндустриализация и разрушение промышленного потенциала привели к тому, что страна утратила возможность выступать полноценным экономическим партнером для центральноазиатских государств.
Стратегические интересы в критических минералах
Помимо очевидных экономических выгод, США преследуют и стратегические цели, связанные с доступом к редкоземельным металлам и критическим минералам. Как отмечают аналитики, «у США сегодня есть кризис с этими редкоземельными металлами», и Центральная Азия рассматривается как потенциальный источник их получения. В 2024 году госдепартамент США уже провел inaugural C5+1 Critical Minerals Dialogue, подтверждающий важность этой темы для американских интересов.
Реакция центральноазиатских стран
Многовекторная политика как основа выживания
Страны Центральной Азии демонстрируют стратегию многовекторности, когда можно «пощипать» конкурирующие между собой «великие державы». Эта политика давно перестала быть тактической реакцией на внешние вызовы, превратившись в осознанную модель поведения в условиях глобальной турбулентности и перехода к многополярному мироустройству. Лидеры государств «региональной пятёрки» последовательно придерживаются этого курса как необходимого условия долгосрочного национального развития.
В этом контексте взаимодействие с США рассматривается как один из элементов диверсификации внешних связей. Как подчеркивают аналитики, «страны Центральной Азии не отказываются от взаимодействия и сотрудничества с США. Они заинтересованы в развитии взаимовыгодных отношений в сфере высоких технологий, энергетики, экологической устойчивости, противодействия международному терроризму и экстремизму, однако без диктата и давления».
Балансирование между центрами силы
Центральноазиатские государства искусно лавируют между основными геополитическими игроками, извлекая выгоду из конкуренции между США, Россией, Китаем и другими державами. При этом Россия пока еще занимает «особое, привилегированное место во внешнеполитических и внешнеэкономических стратегиях всех пяти государств Центральной Азии». По итогам 2024 года товарооборот России со странами Центральной Азии превысил $47 млрд, что составляет около трети внешней торговли региона. Однако по мере роста их экономик и большей интеграции с Западом надобность в связях с Россией будет уменьшаться.
Одновременно страны региона развивают сотрудничество с Китаем, связывающий с ним «общая история, корнями уходящая в глубь веков, тысячелетний опыт торговли, культурного обмена и взаимного уважения», а также с государствами Персидского залива, товарооборот с которыми за последние 5 лет вырос в 4,2 раза, достигнув $3,3 млрд.
Ограничения российского влияния и вызовы
Сравнительный анализ подходов внешних игроков в Центральной Азии
В сфере торгово-экономических связей Россия демонстрирует объем в 47+ млрд долларов по итогам 2024 года, тогда как США — 7,26 млрд долларов за тот же период, а Китай наращивает инвестиции через инициативу «Пояс и путь».
Основные преимущества России заключаются в исторических связях, общем языке, трудовых миграциях и сотрудничестве в сфере безопасности. США предлагают высокие технологии, доступ к капиталу и престиж, в то время как Китай привлекает масштабными инфраструктурными проектами и финансированием.
В военно-политическом сотрудничестве Россия сохраняет позиции через ОДКБ и совместные системы безопасности, США имеют ограниченное военное сотрудничество, а Китай — минимальное, кроме борьбы с терроризмом.
Ключевые ограничения России включают экономические возможности и технологическое отставание, тогда как США сталкиваются с непостоянством интереса и необходимостью выполнения политических условий, а Китай — с опасениями долговой зависимости и демографического давления.
Проблемы российской политики в регионе
Российское влияние в Центральной Азии сталкивается с рядом системных вызовов, которые ограничивают возможности Москвы по эффективному противодействию американскому проникновению. Во-первых, это ограниченность экономических возможностей России и ее технологическая отсталость (ну да, нынешняя Россия – это не СССР) на фоне растущих потребностей региона в инвестициях и технологиях. Заключение крупных сделок с американскими корпорациями демонстрирует готовность Центральной Азии диверсифицировать экономические связи.
Во-вторых, сохраняется «московский синдром» среди постсоветских элит, которые «любое усиление России в регионе воспринимают как угрозу для своей власти, опасаясь «подчинения Москве» в любой форме». Это создает психологические барьеры для более глубокой интеграции с Россией.
В-третьих, сохраняется недооценка региона в российском внешнеполитическом дискурсе, где к постсоветскому пространству иногда относятся как к «заднему двору, который и так «никуда не денется»», что приводит к потере инициативы и ослаблению позиций.
Наконец, российское видение интеграционных процессов часто сталкивается с растущим национализмом и суверенитетом молодых центральноазиатских государств, стремящихся к самостоятельной роли в международных делах.
Главной проблемой остается катастрофическое ослабление промышленного потенциала России. Страна, которая в советское время могла предложить центральноазиатским республикам полный спектр промышленной продукции — от самолетов и локомотивов до сложнейшего оборудования, сегодня сама испытывает дефицит в этих изделиях. Разрушение кооперационных связей, деиндустриализация 1990-х годов и неспособность построить конкурентоспособную модель экономики привели к тому, что Россия не может предложить странам Центральной Азии то, что они легко получают от Запада и Китая.
Перспективы и риски для российских интересов
Предстоящий саммит «С5+1» в Вашингтоне и активизация американской политики в Центральной Азии свидетельствуют о глубоких изменениях в геополитической динамике региона. США переходят от эпизодического внимания к системной работе по интеграции Центральной Азии в сферу своих стратегических интересов, используя экономические инструменты и делая ставку на прагматизм местных элит.
Для России эти процессы несут серьезные вызовы, но не являются катастрофическими. Страны Центральной Азии сохраняют приверженность многовекторной политике и заинтересованы в сотрудничестве с Москвой по широкому кругу вопросов, особенно в сфере безопасности. Однако инертность и недостаточная гибкость российской политики в регионе действительно создают риски дальнейшего ослабления позиций.
Чтобы эффективно противостоять нарастающей американской активности, России необходимо пересмотреть свои подходы к Центральной Азии, отказавшись от остатков постколониального мышления и предложив качественно новую повестку партнерства, отвечающую интересам всех сторон. Ключевыми направлениями такой политики могли бы стать:
1. Углубление экономической интеграции на основе взаимодополняемости и создания новых производственных цепочек.
2. Развитие гуманитарного сотрудничества без элементов культурного доминирования.
3. Совершенствование механизмов безопасности с акцентом на новые вызовы и угрозы.
4. Поддержание политического диалога на всех уровнях с учетом интересов центральноазиатских партнеров.
Однако без восстановления промышленного и технологического потенциала любые попытки России сохранить влияние в Центральной Азии обречены на провал. Страны региона нуждаются в современных технологиях, оборудовании и инвестициях, которые сегодня им могут предложить США, Китай и Европа, но не может предложить Россия. Это прямое следствие бездумной и преступной политики элит последних 30 лет, приведшей к деиндустриализации страны и утрате экономической конкурентоспособности.
Центральная Азия была и остается зоной жизненно важных интересов России, и потеря влияния в этом регионе будет иметь серьезные последствия для национальной безопасности и геополитических позиций страны. Осознание этого факта и выработка адекватной ответной стратегии становятся императивом современной российской внешней политики. Но без кардинального пересмотра внутренней экономической политики и восстановления промышленного потенциала все внешнеполитические усилия России в регионе будут недостаточно эффективными.
Автор: Ольга Никифорова, кандидат экономических наук, старший консультант консалтинговой компании «Орион плюс».
