Турбулентность в Сирии вынудила Россию искать запасные варианты для размещения военных баз в Африке и на Ближнем Востоке, пишет колумнист Al-Masry Al-Youm. Кремль прощупывает почву на трех направлениях одновременно: в Ливии, Судане и Египте.
10 ноября 2025 года в Каире приземлилась российская делегация во главе с секретарем Совета безопасности Сергеем Шойгу. В нее также вошли представители ВПК, специалисты технологического сектора, атомной энергетики, экономики, безопасности и иностранных дел. Переговоры были направлены на углубление стратегического сотрудничества в различных областях после его спада, вызванного занятостью Москвы проведением СВО и Египта — координацией действий с США по прекращению войны в Газе. Правительственный визит прошел также на фоне принятия Путиным решения о переносе российско-арабского саммита, запланированного на 15 октября в Москве: внимание большинства арабских лидеров привлек «Саммит мира» в Шарм-эш-Шейхе 13 октября, в результате чего многие из них не подтвердили своего участия в московском мероприятии. Это отразило снижение интереса арабских стран к России и, как следствие, ослабление её присутствия в регионе в пользу Америки.
Цель российской делегации — сохранение российского влияния в Египте, который когда-то была воротами Советского Союза в регион и остаётся важнейшей точкой входа в Африку, особенно учитывая, что он играет все более активную роль в урегулировании региональных кризисов. Приведенный тезис о растущей роли Египта подтверждается рядом событий: визитом Трампа и десятков мировых лидеров в Шарм-эш-Шейх 13 октября для подписания соглашения о прекращении огня в Секторе Газа; приёмом президента Ас-Сиси лидерами Европейского союза в Брюсселе 21 октября; встречей мировых лидеров 1 ноября по случаю открытия Большого египетского музея. Всё это произошло до того, как Белый дом и Пентагон сняли ограничения на поставку истребителей F-15 на фоне учений «Civilization Eagles», подтвердивших готовность Пекина удовлетворить потребности Египта в передовом вооружении, включая локализацию его производства. Египет приветствовал все приведенные мероприятия как способ укрепления сбалансированных отношений с ведущими державами и защиты безопасности и экономических интересов.
Новый режим в Сирии ограничил деятельность двух российских баз — авиабазы Хмеймим и военно-морской базы Тартус. Теперь самолётам приходится совершать более длительные и дорогие перелёты через Беларусь, избегая воздушного пространства Турции. Кроме того, сообщение между портами Тартус в Сирии и Тобруком и Бенгази на востоке Ливии теперь осуществляется через Балтийское море. Москва стремилась к прагматичным отношениям с новым режимом, приняв 15 октября Ахмеда аш-Шараа в Кремле. Он подтвердил, что его страна по-прежнему привержена всем предыдущим соглашениям, но потребовал экстрадиции Асада. Россия, однако, сослалась на то, что ему было предоставлено гуманитарное убежище в связи с угрозой жизни.
Прибытие аш-Шараа в Вашингтон 8 ноября усилило обеспокоенность России будущим своих баз, особенно после сообщений о возможном строительстве американской базы недалеко от Дамаска. Это потребовало скорейшего поиска альтернативы для сохранения стратегического присутствия России в Средиземноморье. Американский журнал «Foreign Policy» подтвердил, что Ливия, а именно, базы Аль-Хадим и Аль-Джуфра, принимали российские рейсы из Хмеймима для обеспечения и ротации войск в Мали, Буркина-Фасо, Нигере и Центральноафриканской Республике. Благодаря этому Россия смогла положить конец французскому присутствию в указанных странах. Однако CNN подтвердило изменение этой стратегии после падения режима Асада: теперь грузы прибывают непосредственно в порты на востоке Ливии и доставляются по воздуху в столицу Мали, Бамако.
Россия рассматривает ливийские Тобрук и Сирт в качестве альтернативы военно-морской базе в Тартусе. Сайты, специализирующиеся на мониторинге военной активности в Африке, отметили, что Россия строит три ливийские авиабазы: Матан-эс-Сарра в Брак-эш-Шати на юге страны, Джуфру к югу от Сирта и Кардабию к северу. Москва рассчитывает на стремление Халифы Хафтара (дружественный Москве сирийский военачальник, Главнокомандующий Ливийской национальной армией, — прим. ИноСМИ) развивать военные базы, особенно учитывая его зависимость от офицеров Пятого корпуса, сформированного Россией в составе сирийской армии. Многие из этих офицеров участвовали в войне в Триполи в 2021 году, что побудило их бежать в Ливию сразу после падения Асада.
Россия рассматривает Ливию как наиболее вероятную альтернативу Сирии, но официальное соглашение ослабит народную поддержку Хафтара и усилит сопротивление Вашингтона его режиму. Поэтому наиболее вероятный сценарий — использование портовой инфраструктуры без официального оформления.
Захват суданского Дарфура Силами быстрого реагирования (суданская повстанческая организация — прим. ИноСМИ) и их попытка распространить контроль на Кордофан ознаменовали стратегический сдвиг в суданской войне. Ходили слухи, что на борту сбитого над Эль-Обейдом «Ила» находился экипаж российских добровольцев. Россия восприняла это как предлог вмешаться на стороне правительства и армии по аналогии с Сирией 2015 года. Она также стремится к заключению соглашения о базе «Фламинго» недалеко от Порт-Судана.
Воздушные бомбардировки повстанческих путей снабжения совпали с заявлением Марко Рубио от 12 ноября о необходимости «что-то предпринять, чтобы перекрыть Силам быстрого реагирования поставки оружия и гуманитарной помощи». Это свидетельствует об одобрении со стороны США и подчёркивает важность позиции России в прекращении войны в Судане.
Наконец, экспансия «Аль-Каиды»* в Мали грозит созданием первого террористического режима в Африке. Этот сценарий может повториться и в других странах региона Сахеля и подорвет зарождающееся влияние России после периода относительной стабильности под французским влиянием. Россия знает, что в Каире находится Антитеррористический центр по вопросам Сахеля и Сахары, и внимательно следит за ситуацией в регионе. Египет обладает экспертными знаниями в области безопасности и высококвалифицированными специалистами, Москва стремится это использовать.
Отношения между Москвой и Каиром находятся на историческом перекрестке в охваченном ветрами перемен регионе и в мире, готовящемся к серьёзным противостояниям.
* — организация Аль-Каида признана в России террористической, ее деятельность запрещена.
