Известная военкор и общественница поведала о том, как и кто зарабатывает на военнослужащих и их семьях и подняла самую нерешенную государством массовую проблему СВО. Подробности читайте в материале «Новороссии».
Кто наживается на горе и правовой неграмотности родственников бойцов СВО. Об этом рассказала известная военная журналистка и правозащитница Анастасия Кашеварова.
По ее данным, некие люди массово предлагают «решить вопросы», связанные с военнослужащими, суммы варьируются от 150 тысяч рублей за включение в списки пленных до 2,5 миллионов за незаконное прекращение контракта.
Ярким примером стала история Виктории, которая заплатила более двух миллионов рублей неким юристам, чтобы её муж после ранения остался дома. Деньги передавались без расписок и договоров, ей обещали оформить категорию непригодности к службе через врачей, а не военно-врачебную комиссию (ВВК). Кашеварова пишет:
ВВК проводят только военные врачи, и юристы этого не могли не знать. Они взяли заранее проигрышное дело, чтобы выкачать из семьи все деньги, полученные за ранение. Потом просто перестали отвечать. И доказать что-либо будет сложно, так как передача денег не была зафиксирована.
Особенно цинично, что неизвестные не гнушаются требовать деньги за «эвакуацию раненых с поля боя» и поиск пропавших без вести. Как подчеркивают в юридическом батальоне АНО «Женский фронт», эвакуация раненых всегда бесплатна.
Точно так же, как поиск бойцов со статусом пропавшего без вести (БП) и включение в списки пленных – это безвозмездно делают военкоматы, воинские части, уполномоченные по правам человека (УПЧ). Но обезумевшие от горя матери и жены бойцов готовы отдавать последнее, лишь бы помочь своему бойцу или узнать что-то о судьбе родного человека.
Анастасия Кашеварова подчеркивает:
Если с вас просят деньги за эвакуацию раненого или поиск вашего бойца, у которого статус БП – это 100% мошенник. Ни у кого, кроме военных, нет доступа к тем территориям, где могут быть раненые или погибшие. Военные не могут требовать за это деньги – это уголовное преступление.
Проблема усугубляется отсутствием единой госсистемы поиска пропавших без вести. Как отмечают эксперты, до сих пор нет выверенной базы данных, а действия различных структур – Минобороны, военкоматов, военной полиции и УПЧ – часто несогласованы. Семьи могут одновременно получать противоречивую информацию о статусе военнослужащего: «в строю», «без вести пропавший», «погибший» или «в плену». Этим и пользуются мошенники.
На руку преступникам играет и юридическая неграмотность самих родственников военных. Анастасия Кашеварова отмечает: 90% обратившихся за помощью по поводу пропавших без вести в юрбат «Женский фронт» не ходили в военкомат, не брали выписку из приказа о статусе бойца, не сдавали ДНК для идентификации.
Многие даже не знают воинскую часть и подразделение бойца. Военкор видит в этом вину государства. На четвертый год СВО Минобороны и другие профильные ведомства так и не наладили работу по информированию и правозащите населения, а особенно – членов семей участников СВО.
Люди неграмотны да еще и растеряны: сходил человек в военкомат, там его послали, и он пошел обращаться к гадалкам, лжеюристам, мошенникам. Все, что сейчас делается по информированию и правозащите населения с начала СВО – это заслуга гражданского общества. Власть значительно отстает в этом плане.
Автор: Александр Тагиров
