Сельские блогеры. А.Несмиян об идее В.Матвиенко

8 views

Идея, высказанная Матвиенко на неделе о переселении молодежи в деревню, могла бы показаться несколько странной, особенно в плане ее возможной реализации. Собственно, сама Матвиенко механизм такого переселения явно не продумывала, сообщив лишь, что этому должны способствовать некие «сельские блогеры».

Однако в рамках идущих в стране процессов подобное предложение на самом деле вполне укладывается в их логику.

Российская урбанизация нового времени качественно отличается от советской. В СССР переселение населения из деревни в город было связано с одной стороны с индустриализацией страны, с другой — укрупнением агропромышленного комплекса, по сути — тоже индустриализацией, только сельской. В 1926 году доля городского населения составляла немногим менее 18 процентов от общей численности, с 1958 года доля городского населения достигла 50 процентов и обеспечивала приблизительно полуторапроцентный среднегодовой прирост. Однако темпы урбанизации постепенно снижались и в 1992 году достигли своего пика — почти 74 процентов. С тех пор соотношение городского и сельского населения колебалось вокруг этой точки — в 2010 году оно не изменилось по сравнению с 1992 годом.

Однако в новейшее время возникла новая проблема: в связи с деиндустриализацией страны, особенно в последние 20 лет, когда промышленный потенциал безжалостно истреблялся правящим режимом, города не могли обеспечить даже имеющееся население производительной работой, возник устойчивый рост сферы услуг. Что в целом соответствует мировым тенденциям, однако нужно понимать, что сфера услуг создает прибавочную стоимость, но не прибавочный продукт, и раз так, то существует некое равновесное состояние-баланс между производительным трудом и трудом в сфере услуг. Деиндустриализация и истребление промышленного производства неизбежно сдвигает этот баланс в неравновесную область.

В промышленно развитых странах подобный баланс при количественном росте сферы услуг достигается через повышение производительности труда — то есть, работник производственной сферы производит в единицу времени больше прибавочного продукта, позволяя высвобождать часть трудовых ресурсов для перехода их в непроизводственную сферу. Для деградирующей российской экономики производительность труда в промышленной сфере не компенсирует ни снижение доли промышленности в экономике, ни высвобождение трудовых ресурсов. Возникают перекосы, причем чем сильнее разрушается экономика, тем более сильные.

В первую очередь под удар попали малые города и моногорода. Возникла принципиально новая по сравнению с СССР ситуация — теперь люди начали переезжать не из деревни в город, а из малых городов в более крупные, а из крупных — в мегаполисы. Происходит стягивание населения буквально в несколько точек на карте. Отсюда и возникла идея, высказываемая Кудриным, Грефом и иными про-западными либеральными деятелями о необходимости создания агломерированного пространства — фактически создания 10-20 крупнейших городских агломераций при обезлюживании всего остального пространства страны. При этом по умолчанию предполагается, что как минимум на первом этапе обезлюживание коснется именно малых городов, а затем средних. Деревня останется в серой зоне и будет обеспечивать для подобной агломерированной системы точку сброса энтропии.

Проблема в том, что управление агломерациями требует качественного изменения всего процесса контроля над проживающим в нем населением. Идея цифровизации и цифрового концлагеря возникла не от блажи, а от четкого понимания невозможности управлять огромными массами стянутого в точку населения прежними технологиями управления. Частично эта задача решается, однако уже сейчас становится понятно, что стратегия «осажденной крепости» и конфликт со всем окружающим Россию пространством (в первую очередь развитыми странами) исключает возможность внедрения и развития новых технологий контроля и управления. Хорошо это или плохо — отдельный вопрос, так как цифровизация — это лишь инструмент, главное — в чьих руках этот инструмент. Если в руках бандитов, воров и преступников (то есть, нынешней российской власти), то однозначно плохой даже без обсуждения.

Возникает очевидное противоречие — агломерирование территории становится неизбежным и объективным следствием деиндустриализации страны. Малые города обезлюживаются, вслед за ними падает численность населения поселков городского типа, но численность сельского населения пока остается на относительно стабильном уровне. Однако управлять «по-новому» населением агломераций власть не то что не может, но у нее банально не хватает ресурса для создания устойчивой системы контроля — блокада страны, вражда с окружающим миром и нехватка новых технологических решений делает невозможным продолжение цифровизации.

Соответственно, возникает опасный период перехода: старая система контроля работает всё хуже, новая система не может быть устойчиво создана. Рефлекторным ответом и решением становится террор и насилие, к которым власть вынуждена прибегать, не имея других инструментов управления. Но террор — это мобилизационная система управления. Он не может заменить собой регулярное будничное управление, а потому через некоторое время лекарство неизбежно окажется опаснее болезни, и управление войдет из неравновесного состояния в нестабильное (точнее, в квази- или мета-стабильное), когда любой внешний или внутренний толчок обрушит его. Потом это назовут красивым определением «черный лебедь», но суть его в том, что для обрушения созданы все условия, и когда именно оно произойдет — это вопрос сугубо вероятностный.

Отсюда и лихорадочная и совершенно несистемная идея — сбросить часть населения даже не в малые города (откуда оно все равно будет убегать), а сразу в деревню. Очевидно, что это нежизненная идея, и даже не потому, что «сельские блогеры» не смогут убедить городскую молодежь ехать в необеспеченную инфраструктурно глубинку. На самом деле проблема в том, что сельская инфраструктура переполнена, в ней нет места для нового населения, на селе установилось равновесие, когда избыточная часть «перетекает» в города, а остаются лишь те, кто «вписывается» в эту заполненную инфраструктуру. Дополнительное население в деревне сегодня просто невозможно.

Однако логика подобного предложения очевидна — власть перестала справляться с управлением агломерациями, и ей требуется «разгрузить» их. Отсюда, кстати, и тенденция на привлечение в агломерации огромных масс некоренного населения — оно гораздо более бесправно, в культурном плане менее развито, а потому деградирующая система управления как-то, но способна справляться с этой «проседающей» в культурном отношении массой.

События на Украине тоже в какой-то мере способствуют процессу выдавливания людей из крупных городов — не секрет, что значительная часть мобилизованных — это как раз жители либо деревень, либо малых городов. Гибель этих людей на фронте «расчищает» территорию, куда можно попробовать сбросить лишних людей из агломераций. Причем — именно коренное население, которое и вызывает основную тревогу у власти.

Тем не менее, думаю, что хотя логика власти в этом предложении и прослеживается, реализовать его она не сможет. В первую очередь потому, что это серьезный и непростой проект, который не решить примитивным выделением бюджета. А проектное управление в современной России утрачено. Проще говоря — не потянут, даже если такая задача и будет поставлена. Второе соображение заключается в том, что развал страны и распад правящего режима идет в темпах, превышающих любые попытки его хотя бы стабилизировать. Впрочем, это вполне объяснимо — режим Путина достаточно давно уничтожает страну и народ, и процесс уничтожения, как любой инерционный и динамичный, приобрел характер «воронки катастроф» — чем ближе к концу, тем выше линейная скорость. И сегодня скорость развала страны выглядит исключительно высокой.